Приглашаю — заглянуть на эту страничку единомышленников и всех людей, спутников и прохожих, склонных в пучине мутной обыденности — размыслить над судьбами образа Божьего в человеке, в произнесённом, либо художественно оформленном слове… об образе Господа в православной иконе и в художественно обустроенном молитвенном пространстве храма… о благословляющем образе Божьем в «рабском виде» бредущем по руинам Святой Руси… Приглашаю к совместному поиску и разделённой радости открытий того, что унаследовано нами, пре-подано, передано нам и милостью Господней – сохранено, запечатлено в живописных иконных образах. Печати – могут разверзаться… к откровению перед нами, к осознаванию и любовному приниканию образа — к нам… и нас – к образу. Об этом размышляю в очерках, предлагаемых на этом портале – входе в пространный мир авторских размышлений. Давайте размыслим вместе! Совсем не претендую на некое водительство в мире православных образов, на неведомых путях Господних, но надеюсь раскрыть или чуть более – приоткрыть, проявить этот мир, заинтересовать им… а более – поделиться увиденным и распознанным, предлагая разделить радость обретений, приглашая желающих — к диалогу, укрепляющему единомыслие… единосердечие во Христе. Заходите не смущаясь… задержитесь и заинтересуетесь – буду рад несказанно, ей – Богу.
Итак, давнее желание – поделиться сокровенным – отнюдь не страсть к выставлению на показ личных недостоинств, но, скорее, приневоленная обстоятельствами – жажда и уже невозможность без последствий удержать в себе содеянное… неудержимым ли порывом рвётся пережитое и накопленное наружу, неужели к тому, чтобы выплеснуться, да осквернить окружающее… Свеча ли из-под спуда – просится на свещницу, да светит всем в храмине. Но «свет очей ваших – не есть ли тьма» и «блюдитеся, како опасно ходите…». Вечная нескончаемая череда философических антиномий, душевных шатаний, духовных несовершенств. Пробираясь меж сциллой гордости и харибдой страха безвестности, что та де – гордость… — продолжим балансировать на жёрдочке, на тоненькой нетопкой тропке упования на милость Божию… Но это ведь совершенно не значит, что сайт – место общения на этом личном постепенном течении – в обращении исключительно к неведомым ближним – людям церкви моей. Вспомним евангельское о ближнем, вопрошение притчи «кто есть ближний» — о судьбе павшего в разбойники мiра сего. Автору, павшему вместе с мiром, одно и остаётся несомненным: воспринимать этот мiр из глубины своего падения, как мiр Божий, стенающий и мучающийся своим падением вокруг и во мне… воспринимать, не усиливаясь оправдать его, ни самого себя, существующего в этом мiре лишь одною милостью Господней, — не дерзая ни обелить, ни очистить этот мiр своими руками… — то, что принадлежит не мне, но дано на время не как рабу неключимому, недостойному – даровано – даром неоценимым. Приумножим же дарованное, чтобы прe-поднести Ему, Даровавшему: вот, прими, милостивый Боже и не отвергни рукописания дел моих.
Распознаем ли в воображаемом диалоге своё пред-назначение, адресование своих усилий, рукописание своего греха и тяжких бесплодных вымарываний неизгладимого непотребства… Сколь обычное это дело, почти безнадёжное в русской словесности… почти безнадёжное и в отдалённом эхе гласа Давида Псалмопевца: «человек, яко трава дни его, яко цвет сельный – тако отцветет… дух пройде в нем и не будет и не познает к тому места своего…» И поныне – безнадёжное дело… без-надежное – вне Христа… Пытаясь распознать, про-яснить для себя, о-словесить эту ясность в себе по мере про-яснения, пусть, хоть бы «как в мутном стекле» — изъявляем усилия свои в словах. Будет ли это изъяснение в слове, слово-творчество – Бого-словствованием? Об образе Творца своего в самом себе, о мучении Его во мне и мною – дерзну ли высказать человеческими словесами вне молитвы сердечной… и уместно ли мне – так, по разуму ли дерзновение, по мере ли сил… Пусть бы и отчасти – Богословие, — вспомним обнадёживающее и крылатое из Ареопагита: «явно, что Богословие употребило священные пиитические изображения для описания умных сил…». «Пиитические из-ображения», — собственно, ими, пожалуй, и занимаюсь… и плодами трудов поделиться – жажду. И жизнь в этих занятиях,- свидетельствую о том, — вполне обретает аромат приближения к образу Господнему в мiре обстоящем обстоятельствами несносными, в ближних обез-личенных во мне, в Церкви… — обретает неотступное ощущение образа Божьего. Прежде всего – образа в себе самом, ответственного перед Творцом и Первообразом, даровавшим столь высокую честь – отобразив Себя в брении человеческого естества, — образа, уподобляющегося Богу (по точному определению Е. А. Авдеенко). Образа – смертно страдающего всяческим неподобием в себе. Образа, не имеющего ничего истинного в себе помимо этого свое-образного уподобления Богу. Это занятие – почитаю единственно значимым… но плодами ли его – жажду поделиться здесь, вопия безвидным безднам сети в обступившей пустыне отечества своего: «не проходите мимо, люди добрые, заглянув — берите, сколь душе угодно будет!» — как на торгу – клич, но не торгуемся здесь, — делимся просто и откровенно, делимся просто так, — ведь даром получено – так и берите, сколь унести желанно будет, не судите лишь очень строго, если сможете…
Да что же, право, всё вокруг, да около, да в уповании на снисходительность этих Сил умных… — творил ведь зачем-то и милостью Господней – продолжает свои «пиитические изображения» раб Божий,
